Помните, земляки!

Они трепещут на ветру, язычки вечного пламени, окаймлённые пятиконечной звездой. Вечный огонь. И плита над останками того, кого где-то любили и ждали, а может, и теперь ждут - далёкие потомки, может, любят, и фотокарточка, имя - живут в семье… А значит, и он жив, Неизвестный Солдат. Герой, что погиб во имя нас. И Вечный огонь, Могила Неизвестного Солдата - память обо всех, известных, и оставшихся безымянными в пылу боёв и суматохе времени. Кто похоронен с почестями или смешался с землёй под наскоро сколоченным крестом, фанерной пирамидкой со звёздочкой; о тех, кто остался в санитарных захоронениях, в окопах, в бою, сжимая оружие и храня в кармане гимнастёрки письмецо от любимых. И всматриваясь в отблески Вечного огня, пришедшие к нему с памятью, скорбью, с благодарностью за Победу, видят лица своих героев, победителей.

Пожилая женщина с трудом опускается на колено и прижимается к мраморной плите у Вечного огня. На глазах - слёзы. Там, под плитой, её папа, которого никогда не видела, которого любит и всё ещё ждёт с войны. Как её мама ждала мужа, как бабушка - сына…

- С фронта у меня не вернулся папа Владимир, 23 года ему навсегда, - рассказывает Вера Владимировна. - Семья получила извещение, что пропал без вести в день моего рождения, в конце декабря 1941-го. Точнее, это я родилась после получения страшной вести, а он, может, раньше ещё пропал, погиб - не знаем. Когда пришло страшное извещение, его мама, моя бабушка, вся семья, скрывала это от моей будущей мамы, дохаживающей беременность. Но она почувствовала что-то, узнала у почтальона о том казённом конверте, нашла его…  И всю жизнь после вой­ны ждала... Много позже мы узнали, что это было в Крыму, 51-я армия, может быть Керченско-Феодосийский десант, а может - бои за Севастополь, там ведь тоже многие из неё воевали… Мы жили в Саратове, я стала Верой - потому, что верили… А потом перебрались сюда, к земле, которую защищал папа…

Фразу, что крымская земля «приняла его», Вера Владимировна произносит с трудом. И рассказывает, что к Вечному огню старается приходить почаще, как приходила  бабушка, верившая, что там, под плитой, её сын, как мама приходила… Ведь пока мы верим и помним, они не забыты, не «неизвестны», они с нами и живы. Только вот, увы, всё чаще у многих находится что-то важнее, чем хоть раз в год вспомнить, принести цветы к мемориалу. В Симферополе Могила Неизвестного Солдата появилась в 1975 году,  и, увы,  с каждым годом цветов меньше, даже в День Победы… То ли они дорожают, то ли память нищает… И вспоминается, как в начале двухтысячных у Могилы Неизвестного Солдата на колено припадали ветераны. Убелённые сединами (под девяносто многим), с тяжестью наград на пиджаках и кителях, поддерживаемые детьми и внуками, отдавали дань памяти однополчанам…. Спросила одного, ведь тяжело же, может просто голову склонить. Он посмотрел как-то сурово, хотя знаю, очень добрый, офицер, много раз раненый на фронте. «Разве можно просто? Это же люди, что за нас погибли! Это мои друзья, мои боевые друзья, братья! Они жизнь сложили, а мы перед ними на колени встать опасаемся? Всегда на Руси так было, перед врагом не клонятся, а перед знаменем, перед родителями, перед Родиной, перед павшими - да!». А бывшая фронтовая медсестра, в 16 лет убежавшая на войну, добавила: «Они заслужили нашу память. Навсегда заслужили. Ведь иначе нельзя, не должно быть, ведь мы потеряем Победу!». Постараемся не потерять, земляки? Помнить, сохранять?

«Мы не знаем имя твоё… Не знаем мать, воспитавшую тебя, и место, откуда ты ушёл на поле брани. Но нам хорошо известно: ты - сын Советской Отчизны, который вышел на бой с ненавистными фашис­тами, - так 12 апреля 1975-го «Крымская правда» начала рассказ о перезахоронении в Симферополе останков героя.  «В скорбном молчании застыло людское море. Взгляды выхватывают каску на крышке гроба, три алые гвоздики… Вспоминают бойцы не пришедших с войны друзей, вдовы - мужей, матери - сыновей <>  Многотысячная процессия направляется по улице Киевской в парк имени Юрия Гагарина. И на всём пути - массы людей: город прощается с неизвестным сыном, который воевал за него».

В наше время так бы случилось? Или нашлись бы более важные дела, темы, события, чем память и жизнь, которая той памятью продлевается у павших героев…

Мы не знаем, кто был этот тяжелораненый красноармеец, подобранный 13 апреля 1944 года после боя в районе Пет­ровских скал сторожем городского кладбища (район нынешней улицы Сергея Беспалова) А. Якушевым (вот даже его имя стало неизвестным, благородного и помнящего человека)? Документов у солдата (может, разведчик был?) сторож не нашёл, имя умерший на его руках воин не смог произнес­ти. И появилась на кладбище могила со сколоченной наспех табличкой «Неизвестный боец». В феврале 1975-го о той могиле вспомнили - Крымский обком решил создать мемориал с Вечным огнём. Находиться он должен был в парке Салгирка, но возмутились горожане. Ведь там в годы оккупации фашисты хоронили своих…

«11 апреля 1975-го. В 16 часов 15 минут начался торжественно-траурный митинг. Минута молчания. Ружейные залпы. Гроб с останками Неизвестного Солдата опускается в могилу. Она закрывается землёй, плитами. Поверх кладутся каска, три алые гвоздики…». Вечный огонь зажгли - 8 мая. «Бронетранспортёр двигался в сопровождении почётного эскорта мотоциклистов, и на всём пути боевую машину, которую вели рядовые Симферопольского гарнизона Михаил Маричак и Исмаил Сафаров, встречали люди. Бронетранспортёр везёт священный Огонь вечной славы, взятый на Сапун-горе в городе-герое, - писала «Крымская правда» 9 мая 1975 года. - Герой Советского Союза заслуженный лётчик СССР полковник запаса Илья Павловский зажёг факел и передал его воину Симферопольского гарнизона капитану Виктору Тихомирову. Размеренно движется боевая машина. Она идёт дорогой, где больше трёх десятков лет назад гремели жестокие бои. <> И всюду, будто в почётном карауле, стоят симферопольцы. Одетая в чёрное уже немолодая женщина. Она кладёт на постамент красные тюльпаны и застывает в своей неизбывной скорби. Мужчина с орденами на пиджаке. Он без ноги, тяжело опирается на костыль: может, вспомнил кромешный ад под Сталинградом или на Курской дуге. У Могилы Неизвестного Солдата застыли воины Симферопольского гарнизона. 13 часов 30 минут. Начинается торжественный митинг. К собравшимся обращается первый секретарь Симферопольского горкома партии Эрик Покровский: «Здесь, где покоятся останки безымянного героя Отечественной войны, мы собрались, чтобы зажечь Вечный огонь славы. Мы не знаем, кто этот воин - симферопольский токарь или шахтёр из Донбасса, сибирский хлебороб или сталевар с Урала, казахский чабан или нефтяник из Баку. Но мы знаем, что это - верный сын нашей великой многонациональной Родины. Герои не умирают. Они победили. Они обрели бессмертие». «К бронетранспортёру подходит Герой Советского Союза лётчик Владимир Скугарь, принимает факел от капитана Виктора Тихомирова и несёт к Могиле Неизвестного Солдата. Факел сопровождают кавалер трёх орденов Славы, майор запаса Александр Кириллин, орденоносец, бывший комиссар III района партизанских отрядов Крыма Василий Никаноров и капитан Виктор Тихомиров. Первый секретарь Крымского обкома партии Николай Кириченко принимает факел и зажигает Вечный огонь». 

  В 1985-м Вечный огонь на реконструированном мемориале зажгли уже от двух - из Керчи, от пламени памяти на древнем Митридате, и из Севастополя - с легендарной Сапун-горы. Участники эстафеты принесли факелы в сквер Победы к памятнику танку Т-34, первому ворвавшемуся в освобождаемый Симферополь. Оттуда его в открытой машине провезли к Могиле Неизвестного Солдата Герой Советского Союза полковник в отставке Анатолий Раснецов и полный кавалер ордена Славы Александр Кириллин. И снова митинг, и военный оркестр, и море цветов - память. Тогда говорили: «Не забудь его, Мать-Земля!». Земля - помнит! Не забываем, крымчане!