Три ордена Красной Звезды

Он с гордостью рассказывает об их кавалерах, двух отцах, родном, Александре Николаевиче, и приёмном, Павле Яковлевиче, что честно воевали в Великую Отечественную. И с болью узнаёт сводки с нынешних фронтов на Украине, он - симферополец уже более семи десятилетий, москвич по рождению, но настоящая Украина-труженица для него не чужая, там много родни и теперь. Любимая супруга Вера Николаевна родом из Херсона, семья брата Сергея Павловича живёт в Одессе, а сам, трёхлетним малышом, оказался один в оккупированном фашистами Киеве. Там, на Байковом кладбище, похоронена Мария Мартыновна, чьими заботами смог выжить. И о националистах известный крымский винодел, академик, профессор Крымского федерального университета имени Владимира Ивановича Вернадского, Евгений Шольц-Куликов знает не понаслышке: с мамой Ириной Яковлевной уехал по месту её назначения - в Станислав (Ивано-Франковск) на Западной Украине.

- Я родился в Москве за три года до начала войны, - рассказывает Евгений Павлович, - а за три месяца до неё родители, мама Ирина Яковлевна (в девичестве Нетёсина) и папа Александр Николаевич Куликов, разошлись. Папа - врач, мама училась в консерватории, чтобы она смогла готовиться к выпускным экзаменам, решено было отправить меня к родственникам в Киев. А потом война - мама забрать не смогла, папа сразу ушёл на фронт, успев лишь переслать для меня деньги. И пришлось кочевать по родственникам, пока не придумали они сдать меня в детский дом, что готовился к эвакуации вниз по Днепру.

Женя Куликов не раз слышал разрывы бомб, видел разрушенные здания и погибших людей - малыш чудом остался в Киеве, пережил там всю вражескую оккупацию, - его приютила детский врач Мария Мартыновна Гонсиоровская. У них с мужем Михаилом, инвалидом, лишившимся ноги в боях за Крым в Гражданскую войну, не было детей: всю нерастраченную нежность и теплоту «тётя Мася и дядя Миша», как называл их мальчик, отдавали ему. Спасали от ужасов войны, делали всё, чтобы не забывал, какое оно, детство. Евгений Павлович до сих пор хранит чудесные книги, подаренные тётей Масей: «Конёк-Горбунок», «Барон Мюнхгаузен», «Таинственный остров». По ним учился читать, в них «прятался» от страхов…

- Мария Мартыновна научила меня читать, любить поэзию, прекрасный русский язык, - продолжает читатель. - Я был крещён и вместе с названой мамой молился об окончании войны. Знаете, говорят, ребёнок формируется до 5 лет, так вот рядом со мной в это время были очень добрые люди, мои родные киевляне - тетя Мася и дядя Миша. Помню, когда по городу фашисты гнали наших пленных красноармейцев, оборванных, худых, дядя Миша пытался передать им хлеба кусочек… Наверное, лишь костыли и то, что рядом был маленький я, удержало немца от расправы над дядей. А тётя Мася… её доброе сердце было открыто всем, она потом приютила и больную старшую сестру, и юную племянницу мужа, а скольких спасла, работая в больнице… И нас с дядей Мишей ещё раз спасала в 1943-м, спрятав от казни в тифозном отделении, куда фашисты не заходили. Добрая, родная моя Мася… Не выдержало её сердечко в ноябре 1944-го, через год после освобождения любимого Киева…

Памяти спасительницы наш читатель посвятил строки: «…Где был крещён и был обласкан/ Среди развалин и руин/ Той самой женщиной прекрасной,/ Что снится до моих седин…». И очень страдает, что ему, патриоту Крыма, уже 8 лет закрыт путь в Киев, поклониться родному человеку, тёте Масе, за могилой которой потом ухаживал всё время. После ухода тёти Маси мальчику вновь грозил детдом, но, к счастью, из Москвы в январе 1945-го приехала его мама Ирина Яковлевна. Они уехали в Станислав, на Западную Украину, куда женщина, преподаватель по классу фортепиано, получила направление в музыкальное училище. Там нашла любовь - Павла Яковлевича Шольца, демобилизованного гвардии рядового, которого тоже направили на Западную Украину руководить тем училищем. Он усыновил мальчика…

- У меня появился добрый папа, фронтовик, которым я очень гордился, - продолжает Евгений Павлович. - Как здорово было прижаться к его гимнастёрке, с боевыми наградами, обнять военную шинель, заглянуть в добрые любящие глаза. И даже фамилия Шольц, немецкая, из-за которой мне много доставалось в жизни, не могла заставить изменить отношение к этому доброму и заботливому человеку. Герою войны.

Орден Красной Звезды Павел Яковлевич, первая скрипка знаменитого квартета имени Михаила Ивановича Глинки, имевший две брони, но ушедший добровольцем оборонять Москву, заслужил осенью 1941-го под Ельней: в составе пулемётного расчёта спас товарищей, вовремя выбросив из окопа фашистскую гранату. Но его самого задело - оторвало пальцы, посекло осколками… Домой, в Краснодарский край, ушла похоронка… Очнувшись ночью, солдат смог доползти до ближних домов, жильцы помогли. Потом госпиталь, и вновь служба, уже нестроевая. Служил в 6-м Гвардейском казачьем корпусе ездовым и переводчиком (отсюда и звание «Гвардеец»), руководил художественной бригадой, с боями дошёл до Праги, награждён медалями «За боевые заслуги», «За отвагу»… А скрипка, работы знаменитого мастера Андреа Гварнери, на которой играл до войны, сохранилась: уходя на фронт, он передал её Давиду Фёдоровичу Ойстраху. Теперь с ней концертирует невестка нашего читателя Наталья Литвинова - её муж Сергей
Шольц создал струнный ансамбль «Гармонии мира».

- В Станиславе было страшно, - вспоминает Евгений Павлович, - казалось бы, война уже окончилась, но здесь шла своя - националисты. Сколько тогда людей погибло - сотни тысяч… Нам повезло, выжили, и спустя шесть лет, уже с моими братом и сестрой, мамой и приёмным отцом мы перебрались в Крым, к маминой маме Наталье Евгеньевне Нетёсиной. Так я стал крымчанином, здесь встретил свою любимую Веру Николаевну Каменскую, подарившую сына Николая. Любимая тоже «дитя войны», которой довелось с мамой скитаться по горящему Ставрополью, отстав от госпиталя, в котором работал её отец, потом добираться в родной Херсон. Один Верочкин брат погиб на фронте, второй вернулся после тяжёлых боёв… Теперь у нас уже правнуки - жизнь продолжается. А я, спустя почти полвека после рождения, стал Шольц-Куликов, объединив фамилии своих отцов, приёмного и родного, которого сумел разыскать через десятилетия.

Александр Николаевич всю войну прослужил военврачом, реаниматологом, спасая солдат, доставленных с поля боя. Капитан медицинской службы, 45-я отдельная рота медицинского усиления, кавалер, среди прочих наград, двух орденов Красной Звезды.

- Отец не раз был в шаге от гибели, - рассказывает читатель, - ведь свою особую методику спасения солдат, потерявших сознание от боли и ран, применял прямо в прифронтовом госпитале. Это была его передовая, порой приходилось и оружие брать в руки, чтобы защитить раненых, от Ленинграда до Берлина - фронтовые дороги родного папы. Он мог бы стать учёным, профессором, но из-за скромности и поддержки опального Георгия Константиновича Жукова оказался в Сталинградской (Волгоградской) области, и лишь в конце шестидесятых вернулся в Москву. Скромный труженик войны, с которым мы очень сблизились после встречи, да ведь и похожи, как две капли воды…

Вот такие они, мои герои, защитники людей. Низкий поклон всем победителям Великой Отечественной - и дожившим до 9 мая 1945-го, и нет… И спасибо нынешним защитникам Отечества, что не отдают на поругание боевую славу отцов и дедов.
Евгений Павлович перебирает сохранившиеся фотокарточки родных и вновь, и вновь вспоминает грустные и радостные мгновения судьбы, дорогие имена и лица…