Виноградари Крыма призывают к созданию собственных виноградных питомников

- Это не проблема сегодняшнего дня. Разрушили питомники саженцев винограда ещё при Украине. Когда всё начало разваливаться, паеваться и приватизироваться, мы, селяне и агрономы, ещё не знали про Италию, про Сербию с питомниками. А когда своё всё убили, волей-неволей мы потянулись в сторону импорта. Нам начали завозить саженцы, стали активно предлагать, и мы стали их покупать. Мне удалось побывать в одном из таких крутых питомников в Италии – «Раушедо», – рассказфывает фермер. – Картинка, конечно, классная, агротехника на высоком уровне. Исполнительный директор занимается исключительно продажей саженцев, оттуда и зарплата его идёт. Вот он и зарабатывает: на одно из самых крупных винодельческих предприятий Крыма миллион саженцев (если не больше) ежегодно заезжает из Италии. Но вот пример: нас привозят в их питомник, и я сразу натыкаюсь на бактериальный рак на саженце. Обращаю их внимание, а они пытаются мне доказать, что это каллус (наросты на побегах). Я объясняю, что у меня хорошее советское образование, и отличить рак я могу. А минут через десять возвращаемся, а этих пяти саженцев уже нет. Так что нам сюда поставляют саженцы и с бактериальным раком, и с вирусами. Трудно представить, сколько их сюда завезли. И мало того, что погибают сами саженцы, мы же заражаем свою землю. И потом, чтобы посадить виноградник, лет пять эту землю придётся под карантином держать. Но мы, не имея своего производства, конкурентных позиций, вынуждены это покупать и за большие деньги. Потому что или так, или вообще никак.

По словам агронома, на территории полуострова осталось всего два питомника, где можно приобрести саженцы винограда.

– Больше питомников нет, а потребность у нас огромная. И даже тот мизер, который мы сегодня выращиваем, Кавказ у нас активно вытаскивает. Местным почти ничего не достаётся. В Нижнегорском есть питомник, так его саженцы ещё с весны выкуплены, осенью выкопали и забрали, - рассказывает  Андрей Богомолов. - А вот новый питомник начинает давать саженцы в течение года. Но перед прививкой мы должны иметь маточник подвойной лозы (на который прививаем) и маточник привойной лозы (то, что будем прививать). А вот для этого нужно время, придётся ждать лет пять. Нужно сегодня уже начинать. Для начала сделать апробацию оставшихся маточников, в «Магараче» такой есть. То есть, реанимировать то, что осталось из подвойной лозы, интенсивным способом, до трёх лет. И следить за тем, куда сегодня движется рынок».

Наши, собственные, автохтонные сорта винограда, по мнению агронома, конечно, имеют право на жизнь. Но «не стоит из этого делать какой-то сумасшедший культ и рассчитывать, что мы на них рванём и поедем. Ведь то, что нравится нам, может совсем не понравиться той же Европе. К тому же это уже не те виноградники, они разбавлены мусором разным, не ведётся клоновая селекция.

Возьмём классику, допустим, каберне совиньон. Он имеет по урожайности разлёт от 40 центнеров, клоны этого сорта могут давать и 120 (с гектара). Скачет он и по количеству сахара. Внутри одного сорта есть более лучшие кусты, а выбирать нужно лучшее из лучшего, и на базе этого заложить маточники и потом их запустить в размножение. Мы таким путём можем поднять и процент сахара, что очень важно для винодела, гораздо важнее вала. Потому что один процент сахара при брожении даёт два грамма спирта».

Врио директора ФГБУН «Всероссийский национальный научно-исследовательский института виноградарства и виноделия «Магарач» РАН» Владимир Лиховской считает, что для Крыма производство собственного посадочного материала жизненно важно ещё и с точки зрения сохранения и восстановления уникальных аутентичных местных сортов. «Из 75 автохтонов на сегодняшний день осталось 72. Они находятся на грани исчезновения. Наша коллекция в очень плохом состоянии и требует перезакладки», – рассказал Лиховской.

Агроном-фермер Богомолов утверждает, что «наш виноград от воды не завит, он никогда и не был поливным, ему осадков вполне хватает. Увеличить его урожайность, конечно, сложно, но сахаристость-то повышается. Во Франции, например, на законодательном уровне есть ограничения по урожайности технических сортов винограда. Если у них повышается урожайность, то качество вина падает. А они не могут себе это позволить – потерять мировой бренд из-за того, что выведут на рынок много вина, но низкого качества и вкуса. И если ты во Франции получаешь с гектара восемь тонн винограда, то получаешь столько-то денег, а если двенадцать тонн – твоё вино стоит в три раза дешевле».

Выходит, что перспективы у крымского винограда вполне себе радужные, если появятся собственные питомники и собственная лоза, а не технический мусор, называемый нынче импортом.