Высказывания Михаила Горбачева

ТАСС-ДОСЬЕ. 30 августа 2022 года на 92-м году жизни скончался Михаил Горбачев, последний генеральный секретарь ЦК КПСС (1985-1991), первый и единственный президент СССР (1990-1991). Высказывания Михаила Горбачева, сделанных им в разные годы, – в материале ТАСС.

"Отстаивать принципы демократии и правового государства, исключить любую возможность узурпации власти, авантюристических действий - это всегда должно быть заботой общества и государства. Я верю, что демократический путь развития России - единственно правильный, что только на этом пути наша страна может развиваться и решать любые проблемы" (заявление в связи с 30-й годовщиной августовского путча 1991 года, 18 августа 2021 года).

"У меня складывается впечатление, что Запад, Соединенные Штаты и Европа, были счастливы, когда Россия лежала лицом вниз. Но Россия не может лежать лицом вниз. Россию нельзя задушить" (интервью американской газете Los Angeles Times, 4 марта 2004 года).

"Европейцы стараются толкнуть Россию то в чеченское болото, то еще куда-то. Хватит у нас здесь болот - и тех, что природа нам оставила, и тех, что мы сами себе устроили" (комментарий агентству Интерфакс, 27 июня 2005 года).

"Тот, кто сегодня танцует под американский джаз, завтра будет сожалеть" (пресс-конференция в рамках Всемирного газетного конгресса в Москве, 7 июня 2006 года).

"Сейчас снова говорят о конфронтации между Востоком и Западом, о холодной войне, о гонке вооружений. И многое придется начинать заново. Я считаю, что Россия - за диалог. И знаю, что многие на Западе тоже считают, что нельзя нынешнее состояние продлевать еще на несколько лет, а то и больше. Чтобы возобновить нормальное взаимодействие, потребуется политическая воля, но иного пути, кроме диалога, нет" (интервью агентству РИА Новости, 11 января 2021 года).

"Американские политики страдают двумя комплексами. Первый: каждый президент должен иметь свою войну. И второй: они могут "кинуть". Циничные политики. Хотя любят подчеркивать, что настоящие христиане" (интервью газете "Аргументы и факты", 26 февраля 2003 года).

"Америке тоже нужна своя перестройка" (комментарий в связи с вторжением войск США и их союзников в Ирак, 24 марта 2003 года).

"Исключи сегодня военное производство, еще кое-что, и Америка начнет вообще кашлять. Я им уже говорил, послушайте, вы - больная страна, если вы не можете нормально развиваться без сохранения, развития и торговли оружием" (программа "Разворот" на радиостанции "Эхо Москвы", 14 июля 2006 года).

"[США] ударило в голову высокомерие, самоуверенность. Объявили победу в холодной войне. А ведь мы вместе вытаскивали мир из конфронтации, из ядерной гонки. Нет, "победители" решили строить новую империю. Отсюда пошла идея расширения НАТО" (интервью британской газете Sunday Times, 22 мая 2016 года).

"Сейчас только и слышишь из Америки, из Евросоюза про санкции в отношении России. Неужели они совсем потеряли голову? Америка вообще "в джунглях заблудилась" и нас туда тянет. А если называть вещи своими именами, то она уже втянула нас в новую холодную войну, пытаясь открыто реализовать свою генеральную идею о триумфаторстве. А куда это всех нас заведет? Холодная война уже идет открыто. А что дальше? К сожалению, я уже не могу твердо сказать, что холодная война не приведет к "горячей". Боюсь, что они могут рискнуть" (интервью агентству Интерфакс, 29 января 2015 года).

"Мой вклад в германское единство является всеми признанным историческим фактом" (выступление в Кельне, 24 мая 1996 года).

"Решающую роль в объединении Германии сыграли сами немцы. <...> А в том, что объединение было мирным, что этот процесс не привел к опасному международному кризису, думаю, решающую роль сыграл Советский Союз" (интервью "Российской газете", 16 октября 2014 года).

"Нашей целью была новая Европа, Европа без разделительных линий. Но пришедшее нам на смену поколение лидеров не смогло реализовать эту цель" (статья в "Новой газете", 1 ноября 2019 года).

"Это было искусственное образование, прямое детище холодной войны - самой трагической ошибки, которой победившие фашизм нации позволили свершиться после такой войны. Расчленение Германии (хотя инициаторами этого были не мы) и появление ГДР - это, по крайней мере советскими людьми, воспринималось как плата немецкой нации за преступления нацизма" (статья для немецкой газеты Financial Times Deutschland, 9 ноября 2004 года).

"На Западе заболели тяжелой болезнью - "комплексом победителя". Нельзя вот так бессовестно приписывать себе все заслуги в деле прекращения холодной войны, заявлять, что, мол, мы обыграли СССР, социализм. Запад отнесся к России без должного понимания ее решающего вклада в окончание холодной войны. Когда Россия оказалась в трудном положении после распада СССР, ее начали просто оттеснять с политической и исторической арены. Развитый Запад эксплуатировал положение страны, не подготовленной жить в рыночных условиях. Как только Россия начала подниматься с колен, оказалось, что для Запада это не подходит" (интервью "Независимой газете", 15 августа 2006 года).

"20 с лишним лет после окончания холодной войны оказались во многом растрачены, упущены для создания более безопасного и справедливого мирового порядка. И европейцы несут за это большую долю ответственности. <...> Прежде всего потому, что окончание холодной войны было объявлено Западом, Соединенными Штатами, триумфом одной стороны. <...> Тем самым была отброшена главная идея, с которой мы выходили из холодной войны - идея объединения усилий, в том числе идея единой, большой Европы" (выступление на Форуме новой политики в Люксембурге, 18 мая 2012 года).

"Я был настолько уверен, что абсолютно все вопросы можно решить демократическим путем, что заигрался. И проспал государственный переворот - путч 1991 года" (выступление в Московском международном университете, февраль 2015 года).

"За конец перестройки и развал Советского Союза ответственны те, кто организовал путч в августе 1991-го, а после путча использовал ослабленную позицию президента СССР" (интервью германскому еженедельнику Der Spiegel, 8 ноября 2019 года).

"Советский Союз пал жертвой политических баталий внутри самой страны. Мы видели, что страна не может приспособиться к требованиям науки и технологии, что она не успела на корабль структурных реформ, в этом состояла основная причина. Вторая причина заключалась в том, что люди не были свободны, они были несчастливы" (интервью американскому журналу Newsweek, май 2001 года).

"Когда республики набрали силы, когда у них появился свой экономический комплекс, они оказались в значительной мере самостоятельными. И требовалось юридически это закрепить, дать возможность республикам действовать. Иначе говоря, надо было не разваливать Союз, а демократизировать его. Он был бы совершенно другим. Скорее конфедеративный союз. Москва, разгрузив свои полномочия, могла бы заниматься перспективными, фундаментальными вопросами. И до сих пор бы мы вместе с республиками вместе сеяли, пахали, убирали" (интервью газете "Комсомольская правда", 18 августа 2016 года).

"Как бы выглядел мир, если бы Союз был сохранен, история не знает сослагательного наклонения. Но я думаю, мир был бы лучше. Он был бы стабильнее, безопаснее, справедливее" (интервью британской газете The Times, 27 сентября 2020 года).

"Путч провалился, но он осложнил и ослабил позиции президента СССР, создал условия, в которых невероятно трудно было продолжать усилия по сохранению Союза. Республики приняли декларации независимости. Но шанс сохранить Союз на обновленной основе все-таки был. Однако в декабре последовал второй удар: беловежский сговор руководителей России, Украины и Белоруссии, заявивших о прекращении существования СССР" (заявление по случаю 30-летия попытки госпереворота, 18 августа 2021 года).

"Я за Советский Союз сражался, как говорится, до последнего патрона. Когда они [ Борис Ельцин , Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич] приехали из Беловежья и предложили свои умозаключения, которые оформили в форме документов о роспуске Советского Союза, я сказал, что такое решение не могут принимать три человека, что это должны решить народы Союза, которые недавно избрали свои Верховные Советы. <...> Молчали интеллигенция, пресса, армия, народы. Все молчали. Я тогда обратился к населению и подробно объяснил, во что это выльется, какая будет экономическая и социальная драма. Это нанесет колоссальный вред. Никто не реагировал. Так что же, получается, Советский Союз одному мне нужен?" (интервью пермской газете "Березняки вечерние", 20 марта 2003 года).

"Инициаторы роспуска Союза сделали все, чтобы Верховные Советы республик поддержали Беловежские соглашения. Поразительно, что за это проголосовали поголовно и почти без рассуждений. А в общем людей запутали, они не понимали, что это за "Содружество Независимых Государств", у истоков которого стояли Ельцин и двое его сподвижников. Все выглядело безобидно, вроде как чуть больше свободы союзным республикам. Только потом люди увидели: большой страны не стало" (интервью германскому еженедельнику Der Spiegel, август 2011 года).

"Я везде старался избежать крови, а уж тем более - применения армии. Потому что понимал, что даже в тех случаях, когда армию используют, чтобы разъединить противоборствующие стороны, стабилизировать ситуацию, это всегда оборачивается гибелью людей" (интервью "Радио Свобода", признанному в РФ СМИ-иноагентом, 3 июня 2011 года).

"Я ведь выступил 25 [декабря 1991 года] и прекратил свою деятельность на посту президента [СССР]. Меня никто не освобождал. Я так и являюсь президентом" (программа "Без дураков" на радиостанции "Эхо Москвы", 15 февраля 2011 года).

"Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми. <...> Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране. <...> Когда Ельцин разрушил СССР, я покинул Кремль, и некоторые журналисты высказывали предположение, что я буду при этом плакать. Но я не плакал, ибо я покончил с коммунизмом в Европе" (на семинаре в Американском университете в Турции, публикация в газете "Заря", №24, 1999, Словения).

"Перестройка - дело это наше, внутреннее. Она родилась из внутренних потребностей нашей страны. Это не выдумка, не какая-то мудреная затея группы людей, которых вдруг озарило, которые вдруг решили, что нужна какая-то перестройка. Нет, нас жизнь подвела к перестройке" (выступление в Кремле на встрече с представителями французской общественности, 29 сентября 1987 года).

"Прежде всего перестройка - это революция умов. Все остальное - это вторично" (книга "Декабрь-91. Моя позиция", 1992 года).

"С точки зрения стратегического выбора, все мы сделали правильно, а с точки зрения тактики было сделано много просчетов, и главный из них - запоздалое реформирование партии, которая стала тормозом перестроечного процесса" (пресс-конференция в агентстве Интерфакс, 9 марта 2005 года).

"Перестройка, несомненно, как проект социально-политический, человечески-идейный, культурный, она победила. И возврата не может быть. Нельзя, чтобы люди отказались, отвернулись от свобод, от правд, которые принесла эта эпоха" (интервью радиостанции "Коммерсант FM", 14 марта 2011 года).

"Сразу же спросите меня, сожалею ли я о перестройке. Нет, я не делаю этого. Было невозможно жить так, как прежде. И существенной частью перестройки было новое внешнеполитическое мышление, которое охватывает как универсальные ценности и ядерное разоружение, так и свободу выбора" (интервью германскому еженедельнику Der Spiegel, 8 ноября 2019 года).

"Многие меня спрашивают: "Михаил Сергеевич, то, что происходит в стране, — это и есть перестройка? Этого вы хотели?". Нет! Замыслы были иные. Все надо было делать постепенно, эволюционно. И вдруг все оборвалось. Навязали совсем другое, причем со ставкой на развал страны, на шоковую терапию. А это уже другая реформа и другие творцы. За кашу, которую заварили в январе 92-го года, я ответственности не несу" (интервью самарской телекомпании "РИО", 23 мая 1996 года).

"Результатом "десятилетия реформ" в 90-е годы стал хаос. Хаос в политике, экономике, федерации, социальной сфере. И колоссальный разрыв между меньшинством выигравших от таких реформ и большинством, оказавшимся на грани черты бедности или даже ниже ее. Ясно, что это не те условия, в которых укрепляются демократия и свобода" (комментарий в "Российской газете", 9 июня 2006 года).

"Пока существовал Советский Союз, все трудности были преодолимы - и внутри, и вовне. Это теперь так представить дело хотят, будто у Горбачева вообще выхода не было. Главное - люди потянулись к переменам. И начали нащупывать новую экономическую модель. А что мы в итоге сегодня имеем? Те же проблемы, что и тогда. Зависимость от нефти, малого бизнеса толком никакого, а ведь мы с него и собирались начать" (беседа с Федором Лукьяновым в журнале "Россия в глобальной политике", сентябрь - октябрь 2009 года).

"Придя к власти и удерживая ее любой ценой, радикал-демократы превратились в радикал-либералов, забывших о демократии и социальной ответственности. В результате оказались дискредитированными в народе даже сами понятия "демократия" и "реформы". В этом я вижу не столько главную и безусловную вину "элиты" 90-х годов, сколько колоссальную беду нашего общества до сих пор" (фрагмент из книги "Наедине с собой", 2012 года).

"Считаю, что антиалкогольная кампания все-таки была ошибкой в том виде, как она проводилась. <...> Надо было проводить не кампанию, а планомерную долгосрочную борьбу с алкоголизмом. Вытрезвление общества нельзя проводить наскоком. На это нужны годы" (интервью газете "Комсомольская правда", 15 мая 2015 года).

"То, что мы ввели наши войска в Афганистан, было политической ошибкой, связанной с идеологическим подходом в международной политике, который в те годы исповедовал Советский Союз. Попытка навязать чужую модель устройства общества стране, имеющей свои глубокие традиции, всегда обречена на провал" (комментарий агентству Интерфакс, 14 февраля 2004 года).

"Надо договариваться о дальнейших сокращениях. Надо обсуждать и корректировать военные доктрины. Причем в сторону неприменения первыми ядерного оружия, а не в сторону понижения порога его применения, как это сейчас происходит. И затем вовлекать в переговоры другие ядерные державы. Это очень большая повестка дня, очень сложная. Если США и Россия за нее возьмутся по-настоящему, то выиграют и они, и все остальные" (интервью агентству РИА Новости, 11 января 2021 года).

"Я всегда выступал за свободное волеизъявление народа, а в Крыму большинство хотело воссоединения с Россией. Я сам поступил бы подобным образом, будучи на месте Владимира Путина в той ситуации. Я мог бы отказаться от решения в свое время лишь потому, что при мне еще существовал Советский Союз, и Крым был его частью" (интервью британской газете Sunday Times, 22 мая 2016 года).

"Я в данном случае с Иисусом Христом. Он был первый социалист у нас. Тут уже ничего не поделаешь" (интервью программе "Итоги" на телеканале НТВ, 1997 года).

"Я был и остаюсь приверженцем социалистической идеи. Это идеал. Это ценность. Но я возглавил процесс развенчания той социалистической модели, которая отрицала демократию и делала ставку на диктатуру" (интервью "Российской газете", 28 февраля 2006 года).

"Я получил ее заслуженно - могу так сказать, потому что подтвердил это своей политикой, ответственностью перед страной, народом и перед миром" (интервью "Радио Свобода", признанному в РФ СМИ-иноагентом, 22 октября 2009 года).

"Неужели непонятно, что Горбачев еще при Советском Союзе начал делегировать власть, все больше и больше отдавать ее другим. Думаю, я это делал правильно. Убежден в этом. Это мой выбор" (интервью "Радио Свобода", признанному в РФ СМИ-иноагентом, 15 февраля 2011 года).

"Обида - это для политика самое последнее дело. Нельзя обижаться на народ" (интервью агентству Интерфакс, 24 декабря 2021 года).

"Я не такой оптимист, который не соображает, что к чему. Я оптимист, который замешан на глубоком реалистическом взгляде на то, что происходит" (интервью "Новой газете", апрель 2005 года).

"Я не чувствую себя одиноким или забытым. Одинок только в одном отношении - что нет Раисы [Горбачевой]" (интервью газете "Комсомольская правда", 2 марта 2019 года).

"История - дама капризная, и что там она нарисует, трудно сказать. Но я хочу упредить ее, сказать, что, в общем, Горбачев — хороший парень" (интервью радиостанции "Коммерсант FM", 14 марта 2011 года).